Кабрильо снова взглянул вниз. Лавина стекала с уступа по трехметровой дуге. Будь это река, он смело направился бы в водопад и, скорее всего, выплыл бы. Тут другой случай.

Хуан опустил протез, стараясь нащупать под слоем камешков твердую землю. У самого уступа он изо всех сил оттолкнулся и от склона, и от тела боевика. Неуклюжий прыжок вынес Кабрильо к самому краю лавины. Он поднялся на четвереньки и стал быстро-быстро карабкаться, не давая песку увлечь себя вниз. Вышло вроде упражнения на беговой дорожке при максимальной скорости. Подняться выше не получалось: лавина катилась чересчур быстро. Хуан рассчитывал выиграть еще пару секунд, а пока отполз чуть в сторону, надеясь выбраться из потока.

До обрыва было метра три, а он все боролся с оползнем, отчаянно впиваясь окровавленными пальцами в песок. Ноги ходили, как поршни, выбрасывали комья земли, но, увы, выбраться из лавины не получалось.

Хуан не привык сдаваться, поэтому предпринял последнюю отчаянную попытку. Когда тело невезучего попутчика исчезло за краем скалы, Кабрильо нащупал твердую землю, стал искать опору и наткнулся на что-то округлое и прочное. Выбора не было — он уцепился левой рукой и перевернулся на бок, пытаясь ухватиться за что-нибудь и правой.

«Ни в коем случае не цепляйся за растение» — первое правило альпинистов, ведь никогда не угадаешь, в какой момент не выдержат его корни. Но Хуану в отсутствие альтернативы оставалось лишь впиться в чахлое деревце.

Корень почти сразу же сдвинулся, словно конец присыпанной песком веревки. В лавине оставались лишь ноги Хуана, теперь его вес приходился на корень. Чем больше несчастное дерево вылезало из земли, тем ближе к краю утеса оказывалось тело Кабрильо.

Ноги повисли над пропастью. Кабрильо из последних сил цеплялся за дерево, а рядом низвергался в пропасть нескончаемый поток песка и камней. На секунду Хуан перестал сползать и даже сделал попытку забраться повыше, но корень снова сместился, и в этот самый момент в пропасть покатились огромные валуны.

Хуан качнулся чуть вправо, потом влево, игнорируя сыплющийся на голову гравий. Когда мимо проносились валуны, сердце сжималось от ужаса. Собрав волю в кулак, Кабрильо снова качнулся вправо и левой рукой вцепился в уступ.

Во время раскачиваний древесный корень терся об острую каменную кромку и в конце концов лопнул, поэтому ухватиться получше Хуан не успел. Он врезался в поверхность скалы, а дерево полетело вниз и исчезло в туче песка.

Кабрильо повис на одной руке и без особой надежды посмотрел вниз. На первый взгляд поверхность утеса была гладкой, как стекло, да еще отвесной, как стена небоскреба. Однако при внимательном изучении почти у самых его ног обнаружился маленький выступ.

Под пальцами Хуана начал крошиться камень, и, затаив дыхание, он их разжал. Согнуть колени, чтобы немного амортизировать толчок, Кабрильо не мог: они упирались в стену. Пятки не умещались на крошечном выступе, а под ними зияла пустота. Телефон выскользнул из потайного кармана, провалился в штанину и улетел вниз. Звук падения Хуан не расслышал. Ладно, потерянное не вернешь… Он прижался щекой к теплой скале.

Рядом по-прежнему гремел обвал, но камни катились куда медленнее. Кабрильо не сомневался: сильный ветер скоро развеет пыль, и сверху откроется прекрасный обзор. До подножия вертикальной стенки оставалось метров десять, а дальше еще тридцать метров крутого спуска.

Оползень прошел. Огромные валуны громоздились внизу, а с утеса стекала лишь тонкая струйка песка.

Второе правило альпинистов гласит: «Прежде чем спускаться, наметь маршрут».

Хуан не имел ни малейшего понятия, найдутся ли подходящие точки опоры. Впрочем, когда двадцать вооруженных террористов напряженно высматривают тебя на склоне, меры предосторожности отступают на второй план.

Кабрильо осторожно присел, закрепил протез так, чтобы не сгибался в голеностопе, и в поисках опоры опустил правую ногу. Носком нащупал крошечное углубление, перенес вес на другую ногу и сполз, опираясь на спасительный выступ локтями. Левой ноге не на что было опереться — скала оказалась абсолютно гладкой.

У щеки просвистела веревка. Уступ заслонял Хуана от боевиков, и он понял: вытащить его не пытаются. Кто-то решил спуститься и проверить, живы ли драчуны. Хорошо, что для спуска выбрали именно этот участок.

Хуан быстро вернулся на выступ, снял ботинок и спрятал его под рубашку. Затем он дважды обернул веревкой металлическую стопу — получилось что-то вроде шкива. Веревка дернулась и закачалась в такт движениям бойца, отправленного для проверки. Кабрильо схватил ее и шагнул в пустоту. Прижимаясь спиной к скале, он медленно перебирал руками. Протез не сгибался в голеностопе, два витка веревки надежно охватывали ногу, поэтому Хуан спускался очень плавно, и ливиец ничего не чувствовал.

Через минуту он оказался у подножия скалы. Если бы не протез, террорист сразу понял бы, что внизу кто-то есть, да и обычной ноге не выдержать такого спуска: кожу содрало бы до кости. Хуан юркнул в расщелину как раз в тот момент, когда голова ливийца появилась над краем уступа.

— Тут только груда камней. Наверное, оба мертвы.

Кабрильо опасливо посмотрел вверх. Террорист — или все же солдат, это еще предстояло выяснить — скользнул взглядом по куче песка и булыжников и полез обратно. Кабрильо рухнул на землю и только сейчас ощутил первую волну боли. Вроде ничего не сломал, но все тело превратилось в один сплошной синяк. Он позволил себе всего десять минут отдыха. Больше нельзя: потом с места не сдвинешься.

Присыпанную песком куфию Кабрильо счел добрым знаком. Он намотал платок на голову и переключил протез в обычный режим. Теперь следовало где-то переждать день, а ночью подняться на гору, высившуюся напротив стройки, которую он приметил в соседней долине. Стройка была явно связана с лагерем террористов.

В очередной раз придется положиться на удачу. Хуан решил выяснить, что это за стройка, и молил бога, чтобы госсекретарь Катамора оказалась там или в лагере.

В глубине души Кабрильо понимал: на такое везение рассчитывать не стоит.

ГЛАВА 17

Линда Росс и Франклин Линкольн подошли к лагерю археологов за час до рассвета. Оба не спали уже вторые сутки и держались лишь на бешеном адреналине. Мерфи на «КОТе» отправился в пустыню, где должен был встретиться с Майклом Адамсом, который вез горючее с «Орегона».

Разделяться им очень не хотелось. Удалось обнаружить тело лишь одного из американцев. Двух других куда-то увезли: на ливийской базе их не было. Скорее всего, археологов держали там же, куда отправился на вертолете Хуан Кабрильо. Допросов археологам не выдержать — вероятно, они уже рассказали о цели экспедиции, и вертолет с боевиками вылетел к лагерю у римских развалин.

С другой стороны, времени оставалось в обрез. Близился саммит; вдобавок чем дольше госсекретаря держали в плену, тем выше была вероятность пыток.

Солнце появилось из-за горизонта, и лагерь зашевелился. Большей частью в нем работали аспиранты или студенты, проходившие летнюю практику; несколько ученых постарше — вероятно, их научные руководители; и с десяток тунисцев, один из которых, одетый в мешковатый костюм, лишь суетился и толком ничего не делал. По всей видимости, это был чиновник, приставленный к экспедиции правительством.

Доктор Эмиль Бамфорд вылез из палатки лишь через час после рассвета. Его группа без вести пропала, но чопорный историк, похоже, не сильно расстроился. Он сладко зевнул, демонстрируя, что отлично выспался, после чего, облаченный в нелепый костюм «сафари» и широкополую панаму, продефилировал к большому шатру, где накрывали столы для завтрака. Еду готовили на открытом воздухе за шатром. До укрытия запах не доносился, но Линда с Линком тут же вспомнили, как пахнет яичница и жареный картофель. Сами они уже перекусили холодными консервами. Археологи долго не выходили из шатра: после завтрака там устроили собрание. Первыми показались студенты. Они забрали из палаток рюкзаки и двинули к развалинам. Преподаватели разбредались чуть медленнее. Вскоре и они исчезли за гребнем холма.